«Мы все подельники…»

Алексей Гаскаров и Александр Марголин получили 3, 5 лет колонии общего режима. Илья Гущин, частично признавший вину — 2, 5 года общего режима. Елена Кохтарева, раскаившаясяся полностью, — приговорена к 3 годам и 3 месяцам условно

Пикет перед зданием Замоскворецкого суда после оглашения приговора. Через несколько минут держащие плакат будут арестованы

Очередной вердикт по главному политическому  процессу последнего времени вынесен. Но следствие по «делу о массовых беспорядках 6 мая 2012 года» продлено до ноября.

По информации The New Times, повестки на допрос в СК РФ получили около 10 человек. Среди них — лидеры протеста, которые еще не успели стать фигурантами уголовных дел.

Судебный ритуал

Те, кто пришли к Замоскворецкому суду утром 18 августа, были несколько разочарованы: никакого оцепления, никаких железных заграждений, всего три – четыре автобуса с полицейскими. Правда, и народа немного: на четвертом этаже, где судья Наталья Сусина должна была зачитывать приговор, собралось человек 50, половина из них журналисты.

«Уважаемые граждане, отойдите от железной двери, пройдите к лифту, если вы не отступите, конвой не поднимет подсудимых», — увещевали публику бесстрастные судебные приставы в черных беретах.

«Мы не уважаемые граждане, мы — подельники», — громким хорошо поставленным голосом объяснял приставам ситуацию седовласый интеллигентного вида мужчина в очках.

Но публика все же отступила к лифту, откуда было видно, как открылась железная дверь, ввели большую черную овчарку с длинным хвостом, а потом трех подсудимых.

«Молодцы! Молодцы! Держитесь!» — кричали им в спину. Приставы с невозмутимым видом придерживали толпу. Потом в зал суда  по очереди пропустили операторов с камерами, родственников, адвокатов. Всем остальным было предложено спуститься вниз и смотреть видеотрансляцию на первом этаже в так называемом «загончике для прессы».

В Замоскворецком суде все происходящее уже стало ритуалом. Каждый раз делаешь одно и то же: отдаешь приставам паспорт, регистрируешься, поднимешься  на четвертый этаж, чтобы поприветствовать подсудимых. Потом спускаешься вниз и слушаешь очередной приговор очередного судьи, лица которого тебе по видеотрансляции не показывают. Ты слышишь лишь монотонный голос.

На экране видна клетка с подсудимыми: Александр Марголин в белой рубашке, он периодически пытается почесать за ухом или поправить волосы — сделать это трудно: все подсудимые в наручниках. Илья Гущин, высокий, в темной майке, с бородой, которая делает его чуть старше, Алексей Гаскаров, тоже с бородой, но в отличии от Гущина, она еще совсем небольшая – видать, он недавно перестал бриться. Клетку и подсудимых охраняют четверо полицейских — двое стоят лицом, двое — спиной. Странный ритуал.

Чуть поодаль от клетки, около свидетельской трибуны — обвиняемая Елена Кохтарева со своим адвокатом. Ей за пятьдесят, она одета в ярко бирюзовую блузку и белые брюки. В руках сжимает рюкзак, к ручке которого привязана георгиевская ленточка.

Судья Наталья Сусина читает приговор монотонным громким голосом. Она признает всех четверых виновными и в массовых беспорядках  и в сопротивлении сотрудникам полиции

Целый час судья  перечисляет фамилии сотрудников полиции и бойцов внутренних войск, которые по мнению обвинения и суда, пострадали от действий демонстрантов. И таких пострадавших аж 79 человек!

Хочется крикнуть: но помилуйте, подсудимым инкриминируется оказание сопротивления  всего нескольким полицейским:  Илья Гущин, например,  обвиняется в том, что «потянул на себя за рукав бойца ОМОНа», Алексей Гаскаров, «применил физическое насилие, схватил бойца Ибатуллина за ногу». Другого полицейского Гаскаров «схватил двумя руками за левую руку». Александр Марголин «применил физическое насилие, схватив правой рукой за тело  полицейского Бажанова».

Елена Кохтарева «применила физическое насилие в отношении Саченкова и Тарасова», нанеся не менее трех ударов по их  шлемам. Так что речь идет всего  о шести полицейских, которые каким-то образом пострадали от подсудимых, но никак не  о семидесяти девяти бойцах ОМОНА и ВВ!

Зачем же судья перечисляет все их фамилии, звания и должностные обязанности!

Фабула обвинения Наталья Сусина  повторяет дважды, она подчеркивает, что подсудимые «действовали умышленно, осознавая, что перед ними представители власти, с целью причинить им телесные повреждения…»

Легкий вред здоровью   

Впрочем, если внимательно слушать приговор, то становится понятно, что все трое — Илья Гущин, Александр Марголин  и Алексей Гаскаров пытались вырвать из рук полицейских демонстрантов, которых полицейские жестко задерживали. Никто из подсудимых  на полицейских не нападал. И  полицейские, якобы пострадавшие от их рук, за медицинской помощью не обращались.

Гаскаров же, которому полицейские рассекли бровь, и, по словам его родственников, у которого все лицо было в крови, в травмпункт все же обращался, писал заявление в СК. Но уголовное дело по факту его избиения заведено не было. И пострадавшим его никто не признал.

Преюдиция

Вообще в приговоре судьи Сусиной, как и  предыдущем приговоре по «делу 12», поражает то, что судья в своем анализе и выводах опирается исключительно на данные предварительного следствия и на показания свидетелей обвинения, а показания свидетелей защиты и показания самих подсудимых считает «несостоятельными,  относится  к ним критически, считая, что «подсудимые стремятся избежать ответственности, поэтому заявляют, что массовых беспорядков не было».

Также критически суд относится и к показаниям свидетелей защиты о неправомерности действий сотрудников полиции.

Большим подспорьем для судья Сусиной явились уже вынесенные приговоры по делу первых фигурантов «Болотного дела», так называемого «дела 12», приговор по делу Максима Лузянина, чье дело рассматривалось в особом порядке, (он признал полностью свою вину), приговоры по делу «организаторов массовых беспорядков» Сергея Удальцова, Леонида Развозжаева, Константина Лебедева.

Подобные приговоры на юридическом языке называются «преюдицией» и в последнее время стали любимой «игрушкой» российской следственной и судебной системы.

Так, было несколько судебных процессов по «делу ЮКОСа»,  и в каждом следующем приговоре судья вспоминал о предыдущем. Также происходит теперь с «Болотным делом». Все эти предыдущие приговоры крайне важны, ведь в них черным по белому написано: 6 мая 2012 года были массовые беспорядки.

И что бы ни говорили подсудимые, свидетели защиты, адвокаты — это уже не имеет никакого значения.

Все это — «несостоятельно».

Вопрос: зачем вообще нужны эти многомесячные суды по политическим процессам — сначала судебное следствие, потом допросы свидетелей, прения, последнее слово обвиняемых. Зачем? Если в приговоре судья повторяет обвинительное заключение с некоторыми вариациями, отметая показания подсудимых и доводы защиты, как ненужную мишуру.

Если все только и ждут, когда же наконец  судья закончит чтение приговора и назовет сроки.

После «Крымнаша»

24 февраля, за несколько месяцев до крымского референдума, задолго до войны на юге Украины, поддержать «первую волну» болотников к Замоскворецкому суду пришло более тысячи человек (было задержано больше трехсот). Тогда, когда судья Наталья Никишина назвала сроки подсудимым -  от 3,5 до 4 лет лишения свободы в «загончике для прессы» раздался вой возмущения.

18 августа приговор судьи Сусиной встретили в полном молчании.

На крыльце суда журналисты ждали адвокатов и родственников подсудимых. Вышла мама Ильи Гущина Ольга. Она буквально светилась от счастья.

На вопрос корреспондента The New Times, как она относится к приговору, Ольга ответила: «В суде было очень страшно. Я боялась, что Илье много дадут. А два с половиной года, ведь это совсем немного...»

«За что? За участие в санкционированном митинге?» — спросил кто-то в толпе.

Большой популярностью у прессы пользуется Елена Кохтарева. Она охотно дает интервью и объясняет, что признала свою вину, поскольку, к ней «приехали следователи, все объяснили, она тогда была одна и никто ее не защищал». Кохтарева говорит, что «с либералами ей не по пути, но она не поддерживает приговор мальчикам». «Это не то, что нужно нашему правительству и нашей стране, — уверена осужденная условно Кохтарева. — Если бы была амнистия, то мальчики отвернулись бы от политики».

«Безразмерное дело»

Поддержать «болотников» пришли Надя Толоконникова и Маша Алехина. «Наверное, проще  выслушивать такой приговор за решеткой, — сказала Маша. — Ведь там от тебя ничего не зависит. Судья закончит и тебя спустят в конвойку. А здесь ты все это слышишь, ты вроде бы в состоянии что-то сделать, ты должен что-то изменить, но ты все равно ничего не можешь...»

Около суда стояло человек пятьдесят. Они ждали, когда из ворот суда выедет большая белая машина — автозак с осужденными. Ждали и омоновцы. Их было не очень много, все таки меньше, чем сочувствующих. Но когда белая машина выехала под аплодисменты толпы, начались жесткие задержания. Остановить полицейских, которые тащили по земле немолодого человека в очках, затаскивали в автозак бородатого юродивого, выкрикивающего антипутинские лозунги, никто из нас не смог.

Вот так и задержали 13 человек. Их повезли в отделение полиции составлять протоколы.

Те, кого не забрали, медленно расходились.

Кому-то из тех, кто стоял в понедельник 18 августа у Замоскворецкого суда, очень скоро предстоят допросы в СК.

По тому же безразмерному «делу о массовых беспорядках».