«Но, выползя на миг из тины зыбкой,
Болотная зеленовая тварь
Сувает мне с заботливой улыбкой
Большой Орфографический словарь».
Александр Иванов,
поэт-пародист, конец 1970‑х.
Путин на минувшей неделе занимался вопросами русского языка — в рамках продвижения русского народного изоляционизма. Среди прочего возникла идея у советника президента Елены Ямпольской, автора книги «Гимн настоящей стерве, или Я у себя одна», а также доноса на поэта Веру Полозкову (какое разнообразие жанров!), преподавать Пушкина с первого класса по одиннадцатый. Возражений эта идея не вызвала, тем более что заседание вроде бы приурочили к 226‑летию со дня рождения классика. Однако в результате советник выступила в исторической роли «бунтовщика хуже Пугачева», поскольку творчество Пушкина пронизано антидеспотическими идеями и выводами в духе вредных иностранных теорий, ставящих закон выше царя. А это не соответствует новейшим веяниям в суверенной юридической науке, недавно сообщенных изумленной публике Юридического форума министром юстиции Чуйченко.
Запретить Холмса!
У нас вообще почти все чему-нибудь не соответствует. Например, Британский совет признан нежелательной организацией, притом что свою деятельность в России он полностью прекратил еще в «довоенные» времена. «Совет продвигает британские интересы и ценности», что, конечно, нехорошо, но было бы странно, если бы обозначенная организация продвигала интересы и ценности государства Буркина Фасо. К тому же, надо признать, «англичанин вечно юный» кое-что внес в копилку мировой цивилизации.
Поскольку теперь в моду вошел язык ненависти вульгарной советской публицистики времен борьбы с «космополитами», каждое ведомство использует несколько игривый тон в объяснении своих действий. По этому пути пошли и прокурорские органы, иронически заметив, что политически обезврежена организация, «финансируемая лордами, пэрами и прочими эсквайрами». Это напомнило известное, но ныне подзабытое высказывание генерала Макашова, который уже всю эту иностранную братию стерилизовал, как он думал, в октябре 1993 года: «Силами народа, мы взяли эту проклятую мэрию! И никогда на нашей земле не будет больше — ни мэров, ни пэров, ни сэров, ни херов!» (Последнее слово по недосмотру органов все еще не запрещено, в отличие от системообразующего и одного из главных слов в русском языке, описывающего общее состояние государства и общества, а именно «ж...».) Решение народ взволновало, потому что, как выяснилось, сдача экзамена по английскому IELTS, важного для убывающего целыми студенческими группами из РФ перспективного и трудоспособного населения, может быть теперь приравнена к сотрудничеству с нежелательной организацией Британский совет.
Изучение английского вообще, если так рассудить, это испытание на себе иностранного влияния. В этой логике нужно запретить Шекспира с Конан-Дойлем, к тому же у него Шерлок Холмс — положительный герой, употребляющий наркотики, а это и есть пропаганда запрещенных веществ (упоминание наркотиков, как и самоубийств, абортов и проч., теперь издательства рекомендуют своим авторам удалять из рукописей, в противном случае книга идет с пометкой 18+, закатывается в пленку и стоит дороже на 20%). Что уж говорить о том, что два джентльмена живут в одной квартире на Бейкер-стрит, и оба, что характерно, чайлд-фри на момент повествования. Учитывая женоненавистничество Холмса...
Пушкин 18+
Вернемся, впрочем, к основному стволу нашего повествования, то есть перейдем от проблем британской версии английского к языку родных осин. Вспомним еще раз запрещенное к употреблению слово «ж...», но лишь потому, что звукопись его, как и обширная семантика, обозначаются многоточием. Что потребует обращения к наследию Пушкина.
Просто для примера. «Гавриилиада» в советских собраниях публиковалась безо всяких многоточий, а вот в темные времена царизма, например, в издании «Альционы» с предисловием Валерия Брюсова, публикаторы сочли возможным заменить некоторые слова точками. В сущности, именно к этим традиционным духовно-нравственным ценностям в виде пробелов во всем (словах, истории и проч.) и призывает нас сегодняшнее руководство. Издания «Гавриилиады» сметались с прилавков за несколько дней, а обладатели книжечек аккуратно тонким перышком вписывали срамные слова в стеснительные многоточия. К ним, относилось, например, слово «сводник». Тем же способом восполнялось самое пикантное место, где «Досталась я в один и тот же день (эти строки издатели оставили, а последующие обозначили точками. — А. К.) / Лукавому, архангелу и богу. / Всевышний бог, как водится, потом / Признал своим еврейской девы сына».
Да, товарищи из администраций, канцелярий и ведомств, это чтение 18+. В лучшем случае 11 класс — но это по критерию сексуальной культуры. В конце концов само государство стимулирует рождение детей и у 16‑летних школьниц, обещая им за такие «шалости» неплохие деньги. Тут, как говорит тот самый народ, к которому часто апеллирует хозяин Кремля, «или крестик сними, или трусы надень». А вот по критерию политическому — богохульству — текст цензуру не проходит.
Что делать советникам и Минпросу с хулиганом и диссидентом Пушкиным? Может быть, ограничиться «Лукоморьем» и патриотическими стихами вроде «Клеветникам России», а основной свод отставить в сторону от неопытных подростковых глаз. А то там есть и «Властитель слабый и лукавый, / Плешивый щеголь, враг труда, / Нечаянно пригретый славой, / Над нами царствовал тогда»; и «Сначала эти заговоры / Между Лафитом и Клико / Лишь были дружеские споры»; и «Тираны мира! трепещите! / А вы, мужайтесь и внемлите, / Восстаньте, падшие рабы!»; и «Несчастью верная сестра, / Надежда в мрачном подземелье / Разбудит бодрость и веселье»; и «Паситесь, мирные народы! / Вас не разбудит чести клич. / К чему стадам дары свободы? / Их должно резать или стричь».
Сплошная теория режимов и социология диктатур. О Толстом Льве Николаевиче речь не шла, но вот уж что идет вразрез вообще со всем в сегодняшней государственной политике, так это творчество графа.
Хотелось бы уже удалиться с того памятного заседания, на котором Путин вымученно улыбался и дежурно призывал убрать латиницу (совет: надо подумать над вывесками на китайском языке, ибо у нас теперь хозяева на нем говорят, или вернуть еще более традиционную глаголицу), потому что все это ему скучно, а «движуха» (dvizhukha) такого масштаба маловата. Но невозможно от этого собрания оторваться и не выразить недоумения по мелкому, казалось бы, поводу.
Советник Президента Елена Ямпольская представила макет будущего «Букваря». Фото: kremlin.ru
Г‑жа Ямпольская продемонстрировала руководителю макет «Букваря» (буквы на обложке, правда, так творчески переосмыслены, что ребенок может и не разобрать), радостно сообщив, что в рамках положительных изменений в русском языке учебник теперь не будет называться «Азбукой». Но «азбука» — исконно посконное русское слово. Владимир Иванович Даль, хотя и был этническим датчанином, как некоторые русские традиционные духовно-нравственные царствующие особы (не считая немцев), но словарь составил всеми признаваемый. А там написано русским языком: «алфавит, абевега, стар. буквица». Слово «букварь» находим внутри словарной статьи «Буква»: «азбука». Никакой беды в переименовании нет, в конце концов, лично я в сентябре 1972‑го начинал знакомство со всеми, как сказал другой поэт, «эр и эль родного языка» с синенького такого «Букваря», но почему об этом событии надо сообщать как о большой победе русского оружия?
Гроза в начале мая
Без новой идеологической хоругви не обошлось. Теперь нашим всем объявляется Тютчев, а подготовка к его юбилею в 2028 году объявлена делом государственной важности. И вот с чем точно не поспоришь в выступлении советника (или советницы — по новым веяниям?) президента, это с ее изумительно честной констатацией:
«...Уверена, что все исследователи и хранители наследия Тютчева, кто смотрит сейчас нашу трансляцию, уже бросились составлять предложения в план будущих юбилейных мероприятий...»
Конечно же, бросились. И не только хранители, но и все охранители в лице политтехнологов. Это ж какие деньги!
А далее советник вышла на тему, каковую мы уже изучили в настоящей заметке, и которая будоражит умы вышеупомянутых охранителей и правоохранителей — сюжет «англо-саксов» (в связи с временной дружбой с США имеется в виду Великобритания). Причудливо сплелись Тютчев и «англичанка гадит»:
«...Спора нет, крепостничество, оно, конечно, уродливо. Но, может быть, мы для целостности картины расскажем, как жили в то же самое время свободные рабочие в Англии? Тот же самый Тютчев цитировал непредвзятое мнение, что в Соединенном Королевстве существует по крайней мере миллион людей, которые много бы выиграли, если бы их сослали в Сибирь...»
Есть страны, граждане которых действительно были сосланы в Сибирь, и теперь их памятные места разрушаются вандалами при попустительстве властей. Что же до крепостного права, то отчего же «спора нет». Он есть. Крепостничество — это наша скрепа. О благе, которое приносило крепостное право, сравнительно недавно рассуждал председатель Конституционного суда Валерий Зорькин. Так что к этой теме еще предстоит вернуться.
А тем из хранителей-охранителей, которые уже бросились составлять бизнес-планы под юбилей Федора Ивановича, следует напомнить, что он — это не только подходящее идеологически «аршином общим не измерить» или лирическое «люблю грозу в начале мая», но и стихотворное изложение важнейшей путинской идеологемы «у России нет границ». Поэт задает вопрос: где царства русского границы? И сам же отвечает:
«...От Нила до Невы, от Эльбы до Китая,
От Волги по Евфрат, от Ганга до Дуная...
Вот царство русское... и не прейдет вовек,
Как то провидел Дух и Даниил предрек...»
Референтуре (нерусское слово, кстати) рекомендую вставить в очередное послание президента. И для наглядности прикинуть на карте геополитические фантазии Тютчева.
PS, или «Петсон курит в коридоре»
Что называется, «когда верстался номер». Г‑жа советник рекомендует взрослым читать на ночь детские книги. Вот пришла очередная новость из рубрики «Этого-не-может-быть»: издательство «Белая ворона», осчастливившее всех моих детей и теперь уже внуков книгами блистательного шведского художника и писателя Свена Нурдквиста о чудаковатом хуторском отшельнике Петсоне и котенке Финдусе, вынуждено было изъять из продажи «Охоту на лис», «Петсон идет в поход», «Петсон грустит», «Готовим с Петсоном и Финдусом». Причина: переводчик книг — Александра Поливанова из «Мемориала» объявлена иностранным агентом. Это и в самом деле великолепная детская литература. Но скоро г‑да советники отменят и Карлсона, типичного квадробера и чайлд-фри, распространяющего чуждые нам недружественные шведские ценности. Да и переводчица «Карлсона» Лилия Лунгина была связана со множеством думающих советских людей, включая диссидентов, а это ныне расценивается как подрыв устоев: режим Путина, насаждая сталинщину, умеет мстить ретроспективно.
Вы сами понимаете, г‑да начальники, что творите, превращая страну одновременно в театр абсурда и одного актера? Как писал Л. Н. Толстой в 1904 году: «Одумайтесь!»
* Андрея Колесникова Минюст РФ считает «иностранным агентом».