Эжен Ионеско Фото: zebrae.ru
Свою первую пьесу Эжен Ионеско, один из основателей театра абсурда, написал в 11 лет. Она была о том, что французский язык — самый прекрасный на свете, а французские солдаты — самые неустрашимые в мире и если когда и бывали биты, то лишь по вине предателей-союзников. Называлось все это «За Родину!» Но переехав вместе с семьей в Румынию, Эжен понял, что его опус универсален для любой военщины, и перевел его на румынский язык, вызвав массу восторгов...
Знаменитая пьеса Ионеско «Стулья» вышла в 1952 году<…> Его театр сдирает шелуху мифов с пошлой и подлой реальности, заглушает барабаны вульгарного вранья, пытается разогнать «массы» по отдельным человеческим личностям. Абсурд Ионеско — совсем не абсурд, а вечное высмеивание конформизма. Он антитоталитарен, поэтому автор и оказался, в отличие от своего собрата по авангарду Сартра, в очень прохладных отношениях с СССР и Китаем.
Если где-то и был абсурд, то никак не в творчестве Ионеско, а в его жизни. По мнению драматурга, известность ему создал не успех, а провалы его пьес и молва об этих провалах. Абсурд добрался до даты его жизни. До самой смерти писателя (в 1994-м) считалось, что он родился в 1912 году. А потом выяснилось, что он на три года старше.
А в творчестве абсурда не было. Была полная ясность. Поэтому постановку «Носорогов» запретили и в СССР, и в маоистском Китае. Его «Носороги», написанные в 1959 году, прокрались по последним проталинам «оттепели» на страницы «Иностранной литературы» в 1965-м. В 1969-м Наталья Тихомирова протащила крошечный кусочек «Лысой певицы» в свой французский учебник, а Валерий Белякович в подвальном «Театре на Юго-Западе», не имевшем профессионального статуса, в 1982 году поставил великолепных «Носорогов», где Виктор Авилов сыграл Беранже, последнего человека. А книжечка из библиотеки этого журнала, сборник «Лысая певица», вышел у нас только в 1990-м.
Ионеско сдирает шелуху мифов с пошлой и подлой реальности, заглушает барабаны вульгарного вранья. Его абсурд — совсем не абсурд, а вечное высмеивание конформизм
Где-то мы уже видели полицейских из «Жертвы долга» (1953), которые начинают с самых невинных вопросов, но почему-то просят отдать им галстук, пояс, шнурки от ботинок. Может быть, это их коллеги приходили [в 2012-м] к Ксении Собчак? И не напоминает ли вам что-то «сияющий квартал» из «Бескорыстного убийцы» (1959), где по ночам орудует Убийца и где выжить может только член Администрации? А вот выборы в той же пьесе «Бескорыстный убийца». Матушка Глот с флагом, где изображен белый гусь на зеленом фоне, хочет возглавить государство. «Мы не будем завоевывать чужие страны, мы будем вводить туда армию, чтобы их освободить! И вы будете получать бесплатный суп!» Любая этатистская партия имеет такую программу.
А. Дюрер, Носорог, гравюра, 1515 год
Но обессмертили имя Ионеско, конечно, «Носороги». Самоуверенные, счастливые, мощные, безмозглые, играющие мышцами, одинаковые. Их все больше, и стадо обывателей выбирает силу, начинает превращаться в них. Остается один Беранже, хилый, пьющий, плешивый, колеблющийся. Человек. И как мы все похожи на этого интеллигента, у которого в руках пистолеты, но он так много думает и так предан гуманизму, что дает себя зарезать. Совсем недавно один известный либерал сказал, что нельзя бросать камни и даже замахиваться на полицейских, пусть даже они бьют невинных людей…
О, сколько нас в тесноте камер, подняв головы к ломтику света за решеткой, произносили последние слова Беранже: «Один против всех! Где мое ружье, ружье мое! Я буду защищаться! Я последний человек, и я останусь человеком до конца! Я не капитулирую!»
Впервые опубликовано в NT № 40 от 3 декабря 2012 года