Сериал Виталия Москаленко «Орлова и Александров» анонсировали как историю великой любви. Всякий, кто немного знает историю кино, удивится выбору персонажей: сплетен и слухов вокруг звездной пары было немало, но союз их, по свидетельствам очевидцев, скорее говорил о взаимном уважении и расчете, чем о пылкой страсти. Однако создатели сериала решили дать волю фантазии, выстроив любовный треугольник между Григорием Александровым, Любовью Орловой и Иосифом Сталиным. Телезрители получили идеальную мелодраму, в которой, следуя законам жанра, двум безупречным влюбленным должно угрожать зло.
Как в кино
Действие сериала начинается в конце 1920-х годов — герои еще не знакомы, но уже начинают движение друг к другу. Оба — начинающие, оба работают в театре, оба готовы на все ради искусства. Орлова (Олеся Судзиловская) принадлежит традиционному театру (ее наставник — руководитель Музыкального театра Владимир Немирович-Данченко, соратник Константина Станиславского по МХТ). Александров же (Анатолий Белый) играет в спектакле Сергея Эйзенштейна в Московском рабочем театре Пролеткульта и уже вместе с ним уходит из театра в кинематограф. Эта пространная преамбула занимает первые четыре серии, но, по сути, история начинается лишь тогда, когда герои соединяются.
Григорий Александров — «Петрушка», как неоднократно называет его товарищ Сталин — «немножко глуп», «немножко хитер», но в целом совершенно безобиден. По заказу Совкино и его начальника, заслуженного большевика Бориса Шумяцкого, он снимает смешную джаз-комедию «Веселые ребята» с модным певцом Леонидом Утесовым. Нужна героиня, и он находит актрису Любовь Орлову. Все идет по плану, хотя коллеги и называют «новую фильму» пошлятиной, но тут — первый удар. ОГПУ арестовывает сценаристов — Николая Эрдмана и Владимира Масса (оба выжили) — и понемногу копает под Александрова с Орловой.
Любовь Орлова и Григорий Александров в фильме (слева) и в жизни (1937 год)
Главное же событие происходит, когда фильм готов и товарищ Сталин (Евгений Князев) его одобряет. Мало того — вождь мирового пролетариата нежно и искренне влюбляется в Любовь Орлову и даже готов терпеть ее послушного мужа. Хотя товарищ Горький в разговоре с Александровым честно предупреждает: любого «не пристрелят, так отравят, а не отравят, так топориком. В государстве рабочих и крестьян все средства хороши», — сообщает пролетарский писатель кинорежиссеру в доверительной беседе.
Но Александров не внял инсайду. Он продолжил снимать фильмы, причем с каждым следующим случалась одна и та же история: на стадии съемок кого-то из киногруппы арестовывали чекисты, коллеги-кинематографисты дружно ругали будущий шедевр, но на последнем этапе поддержка товарища Сталина помогала очередной картине выйти на экраны и снискать народную любовь и международное признание. За это режиссер и актриса были награждены квартирой, машиной, дачей, открытым счетом в Сбербанке. «Вот, значит, ты какая, золотая клетка», — догадывается Александров.
А вокруг творились страшные вещи: во время съемок фильма «Волга-Волга» арестовали молодого, талантливого оператора Николая Нильсена, с которым Александров снял уже две картины, а после и Шумяцкого, «отца» и вдохновителя советского кинематографа. Их расстреляли, а вот Эрдману (Алексей Вертков) повезло — он был арестован до «большого террора» 1937 года и потому получил «минус шесть» (то есть ограничение для проживания в крупных городах), у Эйзенштейна (Виталий Хаев) по распоряжению Сталина закрыли съемки второй части картины «Иван Грозный» (за первую дали Сталинскую премию), после чего он умер от инфаркта в своей комнатке в коммунальной квартире. Арестовали и Осипа Мандельштама (он погиб в лагере), стихи которого «Мы живем, под собою не чуя страны» Александров ни с того ни с сего начинает декламировать (к слову — до крайности пафосно и бездарно) Орловой в лесу, на территории их шикарного загородного дома — это от отчаяния, что жизнь в золотой клетке так невозможно тяжела. Все это время герои страшно страдают, ненавидят Сталина, называют его земляным червяком, переживают за друзей. Александров пускается в запой, Орлову Берия пытается отравить, но оба по-прежнему живут в роскошных домах, ездят на автомобилях с шофером на дачу, шьют платья и костюмы у самой дорогой портнихи Москвы, в полуголодной стране едят в дорогих ресторанах и накрывают стол на дорогой посуде, как во времена давно почившего НЭПа, — в общем, пользуются всеми благами, дарованными свыше. И главное — продолжают снимать кино, в котором славят счастливую жизнь простых граждан великой страны, ведомой великим товарищем Сталиным. Сам вождь народов даже однажды одергивает Александрова после просмотра «Светлого пути» — дескать, народ надо развлекать, а не стелиться перед властью. Но это так, эпизод. Как говорится, чтобы у нас все было, а нам за это ничего не было.
Иосиф Сталин в исполнении Евгения Князева (слева) и в жизни
Как в жизни
Понятно, что попадая на экраны нынешнего российского ТВ, реальность непременно должна превратиться в лубочные картинки. Спасибо создателям сериала и на том, что они, например, не обвинили во всем главу НКВД Лаврентия Берию, оставив образ вождя благородно обеленным, как это сейчас модно. Впрочем, вожделеющий кремлевский затворник, от безделья подпевающий экранным песням и прячущий в шкатулку портрет любимой Орловой, так же далек от реальности, как и любой другой штамп.
Мы не знаем, что было у Орловой со Сталиным. Кроме ненадежных рассказов из третьих рук, нет никаких доказательств их непубличного общения. Мы не знаем даже, в каких отношениях были Орлова с Александровым — жили они замкнуто, всегда были на «вы», имели раздельные спальни. Много ездили за границу, свободно бывали в Америке и Европе, встречались с Чарли Чаплиным и другими звездами Голливуда. Орлову один раз одернули в газете «Правда» — звездная дива брала уж очень большие гонорары за концерты, но это не имело последствий. Дачу построили, как у Чаплина, — просторную, с каминным залом, с киноэкраном, но гостей там почти не бывало.
После смерти вождя в фильмах Александрова сделали купюры — из «Волги-Волги», например, вырезали название теплохода «Иосиф Сталин», но плохо о нем Александров никогда не отзывался. Впрочем, без Сталина дела у супругов пошли неважно. Старость не была счастливой. Сын Александрова от первой жены Дуглас отца мало интересовал — в детстве он жил в детдоме, а после войны его арестовали и отпустили через год. Орлова отказала ему от дома из-за неравного, по ее мнению, брака с домработницей, но после ее смерти Александров помирился с семьей сына, а когда и сын умер, сам женился на его вдове, чем вызвал обильные пересуды. Впрочем, к концу жизни он, очевидно, был не совсем в ясном уме.
История отношений Александрова с Эйзенштейном так же туманна. Три года они провели вместе за границей — снимали кино, встречались с кинематографистами. Но по возращении в Москву учитель и ученик превратились едва ли не в конкурентов. Слухи об интимной связи между ними были очень упорны, но никакого подтверждения им нет. Впрочем, в сериале эту тему просто проигнорировали, если не считать пары фраз — намеков самого Эйзенштейна (гомосексуализм которого ни для кого не являлся тайной), в финале сериала, которые без контекста понять невозможно.
Владимир Нильсен был арестован во время съемок фильма «Волга-Волга» и расстрелян на Бутовском полигоне. Слева — Нильсен в фильме, справа — в жизни
Жертвы исторической неграмотности
К сожалению, в современной российской культуре нет общего понимания исторического прошлого. И сериал «Орлова и Александров» — жертва этой массовой исторической неграмотности, дискретности восприятия.
Те же фильмы Александрова — часть большого сталинского плана по созданию народного искусства. И Эйзенштейн, и Мейерхольд, и Маяковский — левые художники, которые, приняв революцию, активно ищут формы, понятные массам. Как шутил Эрдман в запрещенной пьесе «Самоубийца» (1928), при социализме и человека не будет — «будут массы, огромные массы масс».
Но пока левые идеологи и художники дискутировали и строили планы, Сталин занялся выстраиванием новых элит: провел массовый набор в рабфаки, начал замену старых кадров в партийных органах, в ОГПУ/НКВД, а потом и в других областях. Начало тридцатых годов — время создания «Веселых ребят» — сопровождалось первыми процессами над целыми группами старой интеллигенции. Академическое дело, Шахтинское дело, процесс Промпартии, дело Чаянова (по нему, кстати, прошел и первый муж Орловой Андрей Берзин)… В это время были не просто уничтожены уникальные специалисты, но и создан прецедент, когда необразованная, дикая часть народа стала влиять на вопросы, в которых она ничего не понимала. Авангардное искусство оказалось наименее понятно массам, которых так воспевали левые энтузиасты. Зато мюзик-холльная эстетика Александрова отлично подошла для этих целей. В этом и была истинная причина прочной привязанности вождя к Орловой и Александрову, в них он видел «советский Голливуд».
Показанный нынче на Первом канале сериал, в котором историческая и жизненная правда легко приносится в жертву мелодраматическим штампам, общим местам и ходульным схемам, свидетельствует о том, что российская массовая культура наследует той, сталинской тенденции на упрощение. Но если Александрову, ученику гениального Эйзенштейна, в своих первых картинах еще удавалось находить компромисс между непритязательными вкусами пролетариата и профессиональным блеском исполнения, то нынешние мастера развлекательных зрелищ, увы, даже формальным качеством похвастать не могут. Их непроизвольная, но неизбывная халтура — она тоже оттуда: сталинское наследие, которое мы до сих пор потребляем и никак не можем от него отказаться.
Фото: Ruskino.ru, Анатолий Гаранин, ИТАР-ТАСС, WIKIPEDIA.RU