Не менее 20 человек — в основном иностранные туристы — стали жертвами акта массового террора в Тунисе 18 марта. Среди них одна россиянка, еще одна находится на лечении в местном госпитале. Террористы в форме тунисских военнослужащих проникли в здание музея «Бардо», соседствующее с парламентом, т.е. в самом центре столицы. И сходу начали расстреливать посетителей. Появившиеся вскоре спецназовцы уничтожили двоих и захватили еще троих нападавших.
Тунис в шоке. Это на моей памяти (а мне приходилось долго работать в этой стране) первый акт массового террора. До того, особенно в последние пару лет, были единичные случаи политических убийств — точечных, рассчитанных на определенные политические последствия. Но ставшего стандартным «жесткого» варианта исламистского террора там не было никогда. Всплески «жесткого» исламистского террора в последние четверть столетия фиксировались сначала в Алжире (начало 90-х годов), а затем в Египте. Теперь, понятно, он в полной красе демонстрируется в Ираке боевиками «Исламского государства». Его параметры таковы: а) атака должна «прозвучать» громко с максимально возможным числом жертв, предпочтительно иностранных граждан (желательно из стран Запада для большего резонанса); б) удар нацелен на разрушение памятников древних культур, эпох, предшествовавших появлению ислама (принцип — «все культуры, процветавшие до ислама должны быть преданы забвению»); в) удар одновременно призван отвадить иностранных туристов и тем самым подорвать одну из главных отраслей экономики данной страны.
В музее «Бардо», заметим, собраны мозаики, скульптуры и артефакты в основном времен Римской империи, того самого прославленного Карфагена, который так непросто было разрушить римлянам. А это важная часть самосознания тунисцев и сегодня — самосознания людей, традиционно воспринимающих себя как важный элемент, исторически связующий две цивилизации — арабо-мусульманс
Не удивительно, что именно в Тунисе разразилась в январе 2011 года «Арабская весна», свергнувшая авторитарного правителя Бен Али и пронесшаяся вихрем по большинству стран Северной Африки. Но благодаря той самой терпимости именно здесь она оказалась и самой бескровной, и самой конструктивной. Разумеется, в условиях демократизации не обошлось без усиления влияния исламистов. Но и они, в частности, партия «Ан-Нахда», вполне отражают специфику этой страны: только благодаря отказу от методов насилия «мягкие» исламисты смогли завоевать значительное число мест в переходном парламенте, а на последних выборах и вовсе уступить большинство мест светским, вполне европейским партиям. Показательно, что журнал «Экономист» назвал Тунис страной, продемонстрирова
Отсюда и столь мощная реакция гнева тунисцев на теракт в музее «Бордо» — весьма похожая, кстати, на ответ французов после расстрела в «Шарли Эбдо». Совершили этот акт, судя по всему, боевики подпольной группы «Джунуд аль-Халифа» («Воины халифата») в своем старании заслужить благословение лидера «Исламского государства» аль-Багдади, ныне промышляющего в Ираке и Сирии. Но замахнувшегося на воссоздание «исторического халифата», важной частью которого во времена Средневековья была и территория нынешнего Туниса. Удар по «Бордо», конечно, символичен для головорезов ИГИЛ. Но его результат в данном случае обратный — вместо страха тунисцы демонстрируют сплоченность против «жесткого исламизма» и терроризма, решимость защитить немалые достижения своей «Весны», готовность отстоять свое право и привилегию оставаться на стыке мусульманской и европейской цивилизаций, а не впасть в дремучее Средневековье по-игиловски.