«2012» — аттракцион вселенской гибели
Шоу «Всемирный потоп». С 12 ноября начнет работать фантастический киноаттракцион под названием «2012» — самый грандиозный, пожалуй, со времен «Властелина колец». В «2012» наш подлунный мир методично ликвидируют 10-балльные землетрясения, извержения супервулканов, небывалые цунами, смещения земной коры и полюсов и как логичный итог — всемирный потоп, захлестывающий даже вершины Тибета и Гималаев. Почему фильмы о конце света стали модой 2000-х — разбирался The New Times
Казалось бы, не дождавшись Апокалипсиса на рубеже тысячелетий, сценаристы и режиссеры должны чуточку расслабиться. Но картин про гибель или угрозу гибели человечества в последние годы хоть отбавляй. Назовем «Знамение», «Знаки», «Явление», «Монстро», «Слепоту», «Мглу», «Войну миров», «28 дней спустя». Пугать — приятно. Пугаться — сладко. Кинематографисты давно пришли к согласию по поводу того, что конец света неизбежен. И спорят лишь о том, что конкретно станет его причиной и какие способы глобального истребления или самоистребления нам суждены.
Умник Эммерих
Голливудский немец Роланд Эммерих уже разрушал в своих фильмах мегаполисы — в «Дне независимости», «Годзилле», «Послезавтра». И чувствовалось, что у него руки чешутся изничтожить наконец всю планету. Из всех создателей фильмов-катастроф он, как никто другой, заслуживал звания раздолбая. Его масштабные фильмы, за исключением разве что «Послезавтра», были искренне бездумными. В них главенствовало то, что именуется лажей. Рекорды лажи от Эммериха — это Годзилла, ловко меняющий свои параметры в зависимости от нужд сюжета (то он ростом с Эмпайр-стейт-билдинг, то легко проскальзывает в узкие туннели метро). Но в первую очередь — инопланетный боевой звездолет в «Дне независимости».
Инопланетяне в этом фильме — смесь таракана и осьминога. Но когда персонаж Уилла Смита забирается в такой звездолет, оказывается, что в нем стоит кресло, приспособленное под человеческий зад, а все системы управления рассчитаны на наши десять пальцев.
На фоне этих картин «2012» изумляет уже тем, что там почти нет глупостей (странно лишь то, что Земля, считай, уничтожена, а сотовые у выживших продолжают исправно работать). И что хотя Эммерих затевал картину ради зрелища и еще раз зрелища (ничего эффектнее автомобильной гонки по разрушаемому землетрясением Лос-Анджелесу автор этих строк давно не видел), он умудрился одновременно сделать фильм политический, причем едкий. Одна из постоянных тем фильмов-катастроф: если нельзя спасти всех, то кого отнести к избранным? И кому решать, кто достоин быть спасенным, а кто нет?
«2012», пожалуй, первый фильм-катастрофа, который показывает, что никакой справедливости тут не будет. Восторжествует коррупция. Это картина о том, что социальное расслоение окончательно проявит себя именно в момент глобальной гибели. Политики станут заверять приближенных, будто спасают род человеческий, но под родом человеческим они будут понимать даже не интеллектуальную элиту, способную возродить культуру и цивилизацию, а исключительно самих себя, а также мультимиллионеров, способных заплатить за право на жизнь. Лидеры «Большой восьмерки» хранят в фильме тайну о возможной катастрофе… даже не до последних минут. Хранят вечно. Вроде для того, чтобы не сеять панику, а на деле — чтобы обезопасить себя. Мир перед катастрофой оказывается под контролем спецслужб, убивающих всех, кто посвящен в тайну, но имеет совесть и собирается оповестить народ. Хочет он того или нет, но Эммерих утверждает, что спастись удастся прежде всего прожженным циникам — ну и некоторым благородным героям тоже. Хорошие люди в случае страшных катаклизмов обречены в первую очередь. Новыми Адамами и Евами, призванными возродить культуру и цивилизацию, на девяносто процентов окажутся негодяи.
Уместная цитата. Политик-циник — хорошему ученому: «Твое дело точно определить, когда все развалится на куски. А мое — подумать, как сохранить подобие власти, когда все развалится». Еще замечательный момент. Уже все развалилось — и тут кто-то говорит: «Срочно свяжите меня с главами государств!» Удивительно: государств уже нет, а главы все еще есть и по-прежнему решают все.
Вперед к «Аватару»
Эммерих отчаянно — до умиления — пытался придать «2012» вид традиционной драмы и даже старомодной мелодрамы. Как всякий фильм-катастрофа, «2012» не только про-взрывы-про-пожары (а в нашем случае еще и про цинизм политиков), но и про людские судьбы, любовь, воссоединение жены с мужем и отца с детьми под влиянием экстремальных обстоятельств. В сущности, это технологически совершенная версия «Экипажа», сделанного Александром Миттой еще в докомпьютерную эпоху, тем более что значительная часть действия тоже происходит в воздухе, самолет тоже взлетает с разрушающейся под ним полосы и тоже совершает предельно экстремальную посадку.
Но при всей политической актуальности и всем мелодраматизме поневоле воспринимаешь «2012» в связке с грядущим в декабре «Аватаром» — первым за двенадцать лет со времен «Титаника» игровым фильмом Джеймса Кэмерона. Тем более что перед началом сеанса демонстрируют новый развернутый трейлер «Аватара». И не можешь не согласиться с тем, о чем уже начали поговаривать в западных СМИ и на голливудских студиях: что после этих двух фильмов массовое кино пойдет по принципиально другому пути. Жанр этого нового кино, пусть «2012» притворяется фильмом-катастрофой, а «Аватар» — фантастической антиутопией, на самом деле один: киноаттракцион. Это уже не кино — это киношоу. Строго говоря, все зрелищное кино становится анимационным. Механическим. Мертвым.* * Ясно, что мы не хотим обидеть тех аниматоров-мастеров, кто создает искусство и рукотворные фильмы для детей. — Авт.
И законы массового зрелища все-таки побеждают в финале «2012», оглупляя очень хорошую картину. Катастрофа пережита, спасшиеся видят солнце… и мы в зале должны ощущать прилив оптимизма и радоваться вместе с ними. Хотя погибли, надо полагать, примерно 6 млрд 999 млн 600 тыс. человек, а спаслись ловчилы.
«2012» — аттракцион вселенской гибели
Роланд Эммерих (справа) во время съемок