Подданные саудовского королевства чествуют нового короля: после кончины 90-летнего Абдаллы им стал 79-летний наследный принц Салман ибн Абдель-Азиз ас-Сауд. Но мировые рынки все еще в беспокойстве. Чем аукнется смена власти в крупнейшей нефтедобывающей стране — разбирался The New Times
Гвардейцы на фоне портретов короля Абдаллы, кронпринца Салмана и Мукрина ибн Абдель-Азиза, март 2014 года
 |
| Увеличить изображение
|
Неудобство традиции
В последние недели проблема возможной смены власти в Саудовской Аравии (король Абдалла слег с тяжелой легочной инфекцией 31 декабря. — NT) в мировых СМИ сводилась к банальному вопросу: продолжит ли Салман политику Абдаллы, и если да, то в какой степени? Более въедливые эксперты ставили тот же вопрос иначе: а есть ли уверенность в том, что именно Салман сменит правителя на троне — дескать, нельзя исключать, что к власти в королевстве может прийти не просто «следующий по списку брат усопшего монарха», а представитель нового поколения? Тем более, что принц Салман, мягко говоря, не вполне здоров. Назначив ему в заместители Мукрина, король, по сути, предложил Совету верности (The Allegiance Institution, который нередко именуется «Расширенным советом королевской семьи». — NT) сделать после его смерти выбор как минимум из двух кандидатов в наследники, и тем самым усложнил обычный порядок наследования.
Впрочем, удивлять ближайшее окружение неожиданными решениями королю Абдалле было не впервой: некогда считавшийся чуть ли не ультраконсерватором (он получил базовое образование богослова) во власти он утверждал себя по сути реформатором-прогрессистом. Продвижением принца Мукрина на вторую позицию в преемственности трона Абдалла отчетливо проявил свою озабоченность будущим королевства и всех тех реформ, которые он провел.
Сам Абдалла, заметим, стал де-факто правителем еще при жизни своего предшественника, короля Фахда, которого в 1995 году разбил инсульт. Возведен же на трон он был после смерти Фахда, десять лет спустя. Абдалла испытал на себе неудобство традиции, когда ему приходилось управлять государством, отчитываясь при этом перед практически немощным старшим братом («король остается верховным правителем при любом состоянии здоровья»). Разумеется, усвоил Абдалла и тот факт, что бремя власти легче возлагать на себя в 70 лет, чем в 80-летнем возрасте. В этой связи снова нелишне упомянуть: притом что информация об отношениях внутри «Большой семьи» считается государственной тайной, есть немало свидетельств, что в последнее время к принцу Мукрину король испытывал больше доверия, чем к другим близким родственникам.
На самом деле вопросами «оздоровления процесса преемственности» король Абдалла занялся в первые же дни своего полновластия. Создание Совета верности стало его первой реформой: изданный им в 2006 году закон, по сути, кладет конец упомянутой традиции несменяемости верховного правителя — с тех пор данный орган наделен правом освидетельствовать с помощью самых компетентных врачей состояние здоровья монарха и в случае подтверждения его недееспособности передать всю полноту власти наследному принцу. Прописана в законе и процедура назначения последнего: король предлагает членам Совета верности троих кандидатов, из которых те выбирают наследника престола, который уже обретает опыт правления под руководством наставника-короля (он же премьер-министр) и под присмотром родственников из Совета верности.
Увеличить изображение
Король-модернизатор
Из проведенных Абдаллой реформ перечислим только наиболее значимые. В королевстве появились частные университеты с современными (западными) программами обучения, постоянно возрастало число саудовских студентов и в западных университетах, а среди выпускников средних школ существенно увеличилось число девушек по отношению к юношам. По мнению иностранных экспертов, в стране резко сократились масштабы коррупции, что во многом связано и с урезанием привилегий членов королевской семьи. В области экономики — последние пятилетние планы развития нацелены на диверсификацию хозяйства, модернизацию инфраструктуры, повышение жизненных стандартов (строительство жилья, создание рабочих мест и т.д.). Например, по данным Энергетического агентства, в 2013 году средний доход на душу населения составлял $31 300, притом что подушный доход от экспорта нефти и нефтепродуктов фиксировался на уровне $8939.
Из других значимых реформ — допуск женщин к государственным должностям, проведение первых в истории выборов муниципального уровня с участием женщин. Фактически нейтрализованы улемы радикального толка, ограничены полномочия полиции нравов (религиозной полиции).
Многие аналитики считают, что именно эти действия короля свели на нет угрозу распространения «арабской весны» на Саудовскую Аравию. Понятно при этом, что речь идет отнюдь не о радикальных преобразованиях, а скорее, о первых шагах по модернизации королевства, где шариат остается основой законодательства. Усилия Абдаллы были направлены на то, чтобы совместить базовые устои с духом современности. И делал он это прежде всего через омоложение технократической части правительства (примерно половину министерских постов и значимых государственных должностей занимают члены «семьи», а другую половину — привлеченные технократы): в декабре 2014 года Абдалла сменил сразу нескольких пожилых министров и губернаторов провинций на молодых, включая женщин (Нура Фаез назначена на специально учрежденный пост заместителя министра по женскому образованию), получивших ученые степени в западных университетах.
При этом, по оценкам американских исследователей-ближневосточников, внутренняя и внешняя политика короля Абдаллы не вызывала противодействия в «семейных кругах». Судя по всему, основные решения короля основывались на консенсусе правящей элиты, которая в большинстве своем ориентирована на постепенную модернизацию социальной, экономической и отчасти политической систем.
Еще один штрих к портрету нынешней саудовской верхушки: в сфере экономики, особенно в нефтяной отрасли, основательно преобладают все те же технократы. Яркий представитель таковых — министр нефти и минеральных ресурсов Али ибн Ибрагим ан-Наими, получивший степень по геологии в Стенфордском университете и прошедший весь свой карьерный путь в компании Saudi Aramco. Подобно тому, как в 70-е годы изначально американская компания Aramco, занимавшаяся нефтедобычей в Аравии, перешла под контроль саудовских властей, был полностью «национализирован» и весь управленческий истеблишмент нефтегазовой отрасли королевства. С тех пор высококлассные иностранцы пребывают в ней разве что в роли экспертов и консультантов. Все решения в этой сфере принимаются в правительственных коридорах Эр-Рияда самими саудовцами.
Нефтяной цугцванг
В 1973 году разразилась «нефтяная война» — арабы завели речь о наказании стран Запада за поддержку Израиля в войне с Египтом — и ввели нефтяное эмбарго. Важнейший вывод, который сделали для себя саудиты после той войны, таков: не следует смешивать экономику и политику. Да, цены на нефть тогда резко скакнули вверх. Но положительные последствия этого оказались для самих стран-производителей нефти недолгосрочными, ибо спровоцировали структурные сдвиги в мировой экономике — развитые страны были вынуждены принять стратегию энергосбережения и разработки альтернативных источников энергии. К тому же изрядную выгоду из «нефтяной войны» арабов с Западом извлек и Советский Союз, второй после ОПЕК крупнейший поставщик нефти. А это уже не радовало саудитов и по политико-идеологическим соображениям — выходило, что они помогают безбожникам-коммунистам воевать с правоверными мусульманами в Афганистане.
Откат обновленной мировой экономики к реалистичным, т.е. более низким, ценам на нефть в 80-е годы оказался во многом отдаленным следствием все той же «нефтяной войны» 1973 года. Расхожая версия, будто саудиты поддались на уговоры американцев снять эмбарго и тем самым обрушили цены, а вместе с ними и «империю зла» — СССР, если и верна, то лишь отчасти: механизмы рынка и без того делали свое дело.
Сегодня ОПЕК уже далеко не столь могущественна, чтобы определять ценообразование на рынке нефти даже в краткосрочной перспективе; правила на перспективу теперь диктует скорее рынок потребителя, а не производителя. К тому же США превращаются из импортера в экспортера нефти, а Китай демонстрирует замедление темпов экономического роста. Вот как комментирует происходящее сам саудовский министр нефти ан-Наими: «Время от времени (в мировое медиаполе) запускается информация о попытке (Саудовской Аравии. — А.Ш.) увязать решения в нефтяной сфере с политическими целями. Это в корне неверно, что скоро будет подтверждено состоянием рынка…»
«Я оптимист по природе, — продолжает ан-Наими, — и я сознаю, что происходящее на рынке сегодня стало следствием переплетения ряда факторов, среди которых — существенное замедление темпов развития мировой экономики, увеличение объемов поставок нефти из районов вне зоны ОПЕК в момент снижение спроса на нее оказалось более существенным, чем ожидалось».
В Эр-Рияде сложившуюся на мировом рынке углеводородов ситуацию воспринимают как типичный цугцванг, при котором любой ход оказывается проигрышным: сокращать добычу — значит добровольно отдать часть рынка конкурентам (упоминается в основном Россия); поддерживать добычу на прежнем уровне — значит стимулировать понижательный ценовой тренд. Лучший выход, по ан-Наими, оставаться оптимистом в надежде, что мировая экономика стабилизируется на новом витке, а вместе с ней придет в равновесие и нефтяной рынок.
Так что, как видим, то что происходит сегодня с нефтью, продиктовано законами экономики, а отнюдь не «заговором королевской семьи в Эр-Рияде». Да и сама семья, благодаря усилиям покойного Абдаллы, стала прагматичнее и научилась доверять свое богатство технократичной элите.
Фото: Тhomas Im/Picture-alliance/DPA/AP Images; Fayez Nureldine/POD/Reuters