Елизавета Глинка, больше известная как доктор Лиза, отправилась в Донецк, чтобы доставить гуманитарную помощь пострадавшим и закупить для местных больниц лекарства и оборудование. С чем там пришлось столкнуться — она рассказала The New Times
Я приехала в Донецк 28 мая, поезд из Москвы шел в обход на 3 часа дольше запланированного. С вокзала поехала по больницам, где находятся раненые. Я была в двух из них и должна сказать, что медицинская помощь там организована очень профессионально, специалисты очень квалифицированные. К сожалению, так далеко не везде. Вообще Донецк — это шахтерский город, где больницы предусмотрены для катастроф. В шахтах случаются пожары, поэтому много ожоговых отделений, которые способны принять много людей. У поступивших сюда обычные военные ранения: пулевые, взрывные. И черепно-мозговые пулевые тоже. Есть больные с поражением глаз. Среди раненых есть и женщины.
Я помогающий, а не проверяющий. Я поговорила с врачом и спросила: «Что вам нужно?» Он мне дал лист, где написано было, какие медикаменты необходимы. Здесь огромные сложности с прохождением таможни с обеих сторон: и с российской, и с украинской. Поэтому я просто купила это все здесь, в аптеках. Удалось полностью закрыть нужды офтальмологической больницы, где лежат люди с поражением зрения, и двух отделений — реанимационного и хирургического. Теперь самое важное — это закупка хирургических инструментов в блокированные города. Туда, куда с трудом проходит помощь. Буду передавать все необходимое через блок-посты.
Ситуация со здравоохранением в целом на Востоке Украины запущена. Оно финансировалось, прямо скажем, не как первоочередная задача, и, к сожалению, это длилось в течение многих лет.
Чего сейчас не хватает: как дорогих, специфических антибиотиков, так и антибиотиков широкого спектра, внутривенных препаратов, дренажей, хирургических наборов, мочевых, подключичных, внутривенных катетеров. Нет обезболивающих и инсулиновых шприцев. На днях будем покупать специальную медтехнику — сшиватели органов. При ранениях ими сшивают кишки. А с такими ранениями постоянно привозят людей из опасных зон.
Здесь ежечасно меняется обстановка: никогда не знаешь, что происходит за пределами того места, где ты находишься. Вот утром ощущение было, что вроде все нормально. И вдруг в небе появляется истребитель.
К сожалению, многие врачи покинули свои рабочие места. Это все знают и никто не отрицает. Те, кто сейчас остался работать, — настоящие подвижники. Очень мужественные, очень спокойные. Больной поступил без сознания, в камуфляже — никто не спрашивает, за кого он воевал. Помощь оказывается правильно — всем, кто в ней нуждается.
В одной из больниц врач мне сказал, что под видом помогающих иногда приходят журналисты. Они берут списки, обещают помочь, фотографируют все потихоньку, записывают разговоры и уходят. И это в момент, когда действительно нужна помощь!
Меня никто сюда не посылал. Очень много денег мне дал депутат Сергей Миронов — просто перечислил их на мой фонд и сказал: «Если хочешь, поезжай». Разные люди посылают деньги. Бизнесмен Михаил Прохоров оформил мне карточку (пластиковую), чтобы я могла спокойно все покупать. С ним же пытаемся решить вопрос о гуманитарном коридоре.
Я познакомилась здесь с хирургом, у которого есть благотворительный фонд. Он тоже негосударственный, мы работаем над тем, чтобы сотрудничать на постоянной основе. Сейчас это единственный способ примириться — на почве благотворительности.
На моем «фронте» — объединение всех партий, и я считаю, что это правильно, потому что ситуация такая. Кто-то помогает анонимно, кто-то нет. Я сейчас открываю два счета в Донецке для переводов денег от частных лиц. У них будут аббревиатуры ДЛ — «Доктор Лиза». Московский счет принимает деньги для пострадавших на Украине обязательно с пометкой «для помощи раненым» — ведь мы имеем уставную деятельность и не фокусируем сейчас все средства на одну цель. Если будет в Киеве нужда — я поеду и туда. Никакие больные не должны страдать.