На осадном положении

Худой мир лучше доброй ссоры. Бизнес может приспособиться ко всему, когда хоть как-то можно спрогнозировать, что будет дальше. Но сейчас в России неопределенность достигла пиковых значений. Можно ли вести в России бизнес с иностранными компаниями? Или завтра их активы будут национализированы в ответ на санкции против России, которые предпримут США и Европа? Можно ли держать деньги в российских банках? Или завтра международные расчеты будут прикрыты и вы не сможете воспользоваться этими деньгами за границей? Можно ли еще торговать с Европой или теперь только с Китаем? Подобные вопросы задают сейчас себе тысячи субъектов экономики.

Бизнес по определению связан с риском, однако это риск экономический. Но политические риски и неопределенность, связанная с госрегулированием, — это то, чего рынки не любят больше всего. Ведь этой неопределенностью невозможно управлять. Единственное лекарство от нее — «выйти в кэш». Но, во-первых, в этой форме деньги не приносят доход. Во-вторых, когда ваши средства вложены в предприятие, работающий актив, вы не можете «откэшиться» на следующий день. Или только продав бизнес по очень низкой цене.

Пару лет назад Скотт Бейкер, Ник Блум (Стэнфордский университет) и Стивен Дэвис (Чикагский университет) создали индекс неопределенности экономической политики, учитывающий три компонента: насколько часто пишут о неопределенности ведущие СМИ, предстоит ли изменение налогов и насколько велики разногласия между макроэкономическими прогнозистами. Дальнейшие исследования в разных странах мира показали, что неопределенность крайне отрицательно влияет на ВВП, инвестиции и потребление. Именно фактор неопределенности был ответствен за отток 70% американских инвестиций во время кризиса 2008 года. Аналогичная закономерность — и для развивающихся стран.

Механизм во всех случаях один. Неопределенность заставляет инвесторов требовать бóльшей компенсации за принимаемый ими на себя риск. Это не прихоть: риски и правда растут. Но это требование делает инвестиции нерентабельными, и экономика останавливается или падает.

Экономическая статистика по определению запаздывает. Неопределенность достигла максимума в начале апреля, а в публикуемой статистике еще отражается более спокойное состояние февраля и первые данные за март. Но кое-что видно уже сейчас. Граждане опасаются за сохранность средств в банках. А сами банки опасаются за сохранность средств, инвестированных в экономику, и предпочитают держать средства в «кубышке» — на счетах в Центробанке.

Согласно свежей статистике ЦБ, за март, то есть во время операции по присоединению Крыма, размещенные в ЦБ средства коммерческих банков выросли на 37,2%. Это экстраординарный рост. Одновременно на 20,5% сократился объем средств, предоставленный банкам-нерезидентам. А в целом объем средств, размещенных банками на межбанковском рынке кредитования, снизился на 13,1%. За первый квартал этого года отток капитала из России, по оценке ЦБ, составил $50,6 млрд. Это почти эквивалентно суммам, которые уходили в 2012–2013-м за весь год ($54–60 млрд).

Осторожность банков легко понять: совсем недавно в Москомприватбанке, «дочке» украинского Приватбанка, была введена временная администрация. При этом банк платежеспособен, средства из него не выведены, Агентству по страхованию вкладов не пришлось брать на себя обязательства банка перед вкладчиками. Украинский акционер банка был отстранен от управления через три дня после того, как Игорь Коломойский, владелец «Привата» и с недавнего времени губернатор Днепропетровской области, назвал Владимира Путина «полностью неадекватным» оппонентом, а российский президент ответил Коломойскому эпитетом «проходимец».

Вкладчики, разумеется, напуганы. Средства граждан в банковской системе, по данным ЦБ, сократились за март на 2%. Граждане вывели из банков 338 млрд рублей. Почти четверть этой суммы — из весьма надежных госбанков: Сбербанка (67,8 млрд рублей — 0,9%) и ВТБ (13 млрд рублей — 1%). Половина оттока имеет, по всей видимости, «бумажный» характер: размещенные в банках валютные средства «усохли» в результате девальвации рубля. Заметим: на пике кризиса 2008–2009 годов из российских банков было выведено 400 млрд рублей, другими словами, мы вплотную приблизились к худшим значениям за последние 15 лет.

Куда идут деньги? Банкиры говорят, что сограждане выбирают банковские ячейки, а если средства позволяют — приобретают недвижимость. Поэтому с начала года увеличился спрос на ипотечные кредиты: в январе-феврале банки выдали 200 млрд рублей ипотечных кредитов, наполовину больше, чем годом ранее. Почти три четверти этой суммы пришлось на те же Сбербанк и ВТБ.

Российские банки начинают становиться опасными для предприятий и граждан. И дело даже не в устойчивости какого-либо конкретного банка. Просто несколько месяцев такого оттока сделают неплатежеспособным самый крепкий банк.

Для иностранных же банков опасным стал любой клиент из России. Нет ни одного банка, который хотел бы стать субъектом расследования из-за чересчур лояльного отношения к российским вкладчикам. Поэтому, по сообщению Bloomberg, в крупнейших иностранных банках сделки с российскими компаниями после введения санкций стали объектом особого контроля. Ведь все помнят, чего стоило Bank of America участие в выводе русских капиталов за границу в 1997–1998 годах. Сейчас в Citigroup, Bank of America, JPMorgan и Deutsche Bank ввели для сделок с русскими клиентами специальную процедуру. Они должны убедиться, что не нарушают введенные США и Европой санкции. Риск любых транзакций с Россией для иностранных контрагентов неимоверно вырос.

«Компаниям, которые хотят сохранить хорошие отношения с правительством, лучше закрыть программы ADR/GDR и провести делистинг»

На прошлой неделе первый вице-премьер Игорь Шувалов рекомендовал российским компаниям, чьи акции размещены на международных биржах, перейти на ММВБ, чтобы избежать возможных новых экономических санкций. «Это вопрос экономической безопасности», — сказал Шувалов акционерам ведущих компаний России, чьи акции в основном котируются на Лондонской и Нью-Йоркской биржах.

Если владельцы российских компаний прислушаются к этому предупреждению, сброс акций может стать обвальным, констатирует Алексей Голубович, управляющий директор Arbat Capital. При этом для бизнесменов слова Шувалова прозвучали не как предупреждение о возможной угрозе, а как собственно угроза, считает Голубович: «Компаниям, которые хотят сохранить хорошие отношения с правительством, лучше закрыть программы ADR/GDR и провести делистинг». То есть закрыть торговлю иностранными расписками на выпущенные в России акции и уйти с биржи. А ведь и без этих действий рынок в этом году может упасть на 15–25%.

Шувалов не шутит. Российское правительство хотело бы, чтобы крупнейшие российские промышленные активы были свободны от рисков западной судебной системы. Очевидно, что акция по присоединению Крыма не будет последним действием России, грубо нарушающим все принципы международного права. В этой ситуации Россия столкнется с исками нескольких типов. Украина будет требовать многомиллиардных компенсаций, США и Европа — вводить новые санкции. В ответ на это Россия может национализировать активы зарубежных компаний на территории страны, а США и Европа — в качестве обеспечения по искам — наложить арест на заграничную собственность российских юридических лиц.

Так что Шувалов абсолютно серьезен. Когда в 2008 году возник риск перехода к иностранным акционерам пакетов акций крупнейших российских компаний, которые не могли самостоятельно расплатиться по долгам, правительство сделало все для того, чтобы компании расплатились с кредиторами, а собственность осталась в России. Теперь аналогичные риски возникают не только в силу высокой корпоративной задолженности, но и в силу безумных действий российской власти. Обезопаситься от них можно, выведя акции с бирж в Нью-Йорке и Лондоне. Несомненно, в ближайшем будущем компании начнут выполнять рекомендацию Шувалова — если только российская внешняя политика внезапно не развернется на 180 градусов.

Россия закрывается. Неопределенность растет. В такой ситуации для одних выходом станет перевод активов за границу, а для других, наоборот, — отказ от иностранных активов. Переходим на осадное положение.