Распадется ли ЕС? Прежде всего, уточним, чтó именно следует понимать под «распадом». Так как извращенное российское сознание адекватно воспринимает что бы то ни было исключительно только сквозь призму сравнения с СССР, стоит спросить: если бы в 1990 году от Советского Союза отделилась процветающая Таджикская ССР (на которую приходилось 1,87% населения Советского Союза и 1,05% его экономики), воспринимали бы мы этот эпизод как распад СССР? Скорее всего, нет.
Тогда почему вероятный в 2011–2015 годах выход из ЕС Греции (с ее 2,2% населения единой Европы и 1,57% экономики) рассматривался чуть ли не как приговор Европейскому союзу? И что страшного случится с Европой, если ее покинут так любимые Владимиром Путиным Словакия (соответственно 1,1% и 0,8%) или Венгрия (2,0% и 1,35%), притом что подобные события возможны. (Кстати, показательное изгнание Греции из ЕС в недавнем прошлом тоже было бы очень полезным, особенно в свете нынешнего кризиса с мигрантами). Только это не распад.
Собственно же распад Европейского союза — раскол между государствами — основателями ЕЭС, денонсация договоров об образовании европейских сообществ, прекращение деятельности Европейского парламента и Еврокомиссии, отмена евро и возвращение национальных валют, не говоря уже о разделении единого гуманитарного и экономического пространства, — невозможен. Причин несколько.
Первая — экономическая
Созданный как инструмент экономической интеграции, призванной устранить саму возможность военных конфликтов в Старом Свете, ЕС справился с этой задачей. Сегодня экономики 28 государств, входящих в Союз, фактически действуют как единое целое: между ними нет таможенных границ, унифицированы техническое регулирование и стандарты, действуют взаимные гарантии инвестиций и практически единый рынок рабочей силы. Во внешней торговле ЕС на другие страны Союза приходится 62% оборота (для сравнения: в ЕАЭС — менее 13%). Компании из стран ЕС инвестировали в экономику друг друга более Є7,4 трлн. В среднем европейские компании более чем с 1000 занятых получают около трети своих доходов их операций на рынке ЕС, но за пределами своих стран.
Разумеется, нельзя не упомянуть и о евро — самой распространенной сегодня в наличном обороте валюте в мире и самой популярной валюте для номинирования в ней корпоративных облигаций. Его введение на рубеже веков вызвало резкое ускорение экономического роста в Южной Европе и, хотя и привело к последующим потрясениям на финансовых рынках, оценивается европейским бизнесом как очевидно положительное явление.
Возможный выход той или иной страны из зоны евро обойдется ей в 2–5% ВВП из-за пересмотра кредитных рейтингов и сложностей в привлечении капитала. Резкий провал курса евро, соответственно, снизит благосостояние и покупательную способность всех европейцев. Возрождение границ и валют отразится на количестве туристов (сейчас — 470 млн человек в год) и вызовет кризис в транспортной сфере (3,7 тыс. авиарейсов в день между городами в странах ЕС). Рухнет единая сельскохозяйственная политика; новые страны ЕС и бедные регионы внутри старых стран перестанут получать общеевропейские субвенции.
Задача профессиональных лжецов в России — убедить публику в том, что где-то дела идут хуже, чем у нас, или оправдать прежние провалы: Советский Союз распался, значит, и Европейский распадется тоже
Пожалуй, единственными выгодоприобретателями окажутся финансисты, могущие взимать комиссии за конвертацию валют и переводы между странами, — все остальные будут в минусе. Именно поэтому, хотя право каждого члена ЕС на выход из Союза и было закреплено с 1 января 2009 г. ст. 50 Консолидированной версии Договора о Европейском союзе, никто пока им не воспользовался (за исключением островов Сен-Мартен и Сен-Бартельми, отделившихся в 2007 году от Гваделупы как заморского департамента Франции, но затем принявших статус заморской территории, ассоциированной с ЕС). Даже Греция, считавшая себя финансово обманутой и экономически обиженной, на это не пошла.
Вторая — правовая и организационная
Почти за 60 лет, прошедших с подписания Римского договора, Европейский союз стал, по сути, квазигосударством со своими законами и нормами, имеющими зачастую экстерриториальное применение. Кодекс законов ЕС, известный как acquis communautaire, — один из самых широких и подробных в мире. При этом практически все экономические вопросы отнесены к исключительной компетенции ЕС и выведены из сферы регулирования национальных правительств. Граждане ЕС имеют равные права, в том числе право голосовать и быть избранными на местных (пока) выборах в других странах ЕС. В Союзе сформировался мощный космополитический управляющий класс, способный противостоять распаду.
Разрыв правового пространства в случае «развала» ЕС по своей значимости сопоставим с экономическим ущербом. Достаточно вспомнить, насколько быстро приходили инвестиции — и не только из других стран ЕС — в новые страны Центральной Европы после их присоединения к Союзу, чтобы понять: единое правовое поле — главное конкурентное преимущество стран Евросоюза. Его разрушение может привлекать только таких политиков, как российские, которые вообще имеют странные отношения с правом и рассчитывают только на связи.
В любом случае восстановление национальных правовых систем станет даже более сложным процессом, чем сохранение экономических связей.
Третья — гуманитарная
Европейский союз, отменивший границы и — во многом — гражданство, обеспечил невиданное ранее в Европе «смешение народов». Сегодня 65% граждан стран ЕС свободно говорят хотя бы на одном из языков других стран Союза, а 18% — на двух и более. В среднем до 3% граждан ЕС живут в других странах Союза — это около 16 млн человек, что больше населения 20 из 28 стран-членов. Но что еще важнее — это появление смешанных семей: если в начале 1960-х годов только 0,7% браков граждане стран ЕЭС заключали с гражданами других стран Сообщества, то в конце 1980-х эта цифра достигла 2%, а в начале 2010-х — почти 6% (для сравнения: межнациональных браков в СССР в начале перестройки заключалось около 11%, а если исключить пары, в которых один из партнеров был(а) русским(ой), — то менее 2%).
Если процесс продолжится с такой же динамикой в течение еще 20 лет (а на деле его темпы могут даже ускориться), можно будет говорить о предпосылках появления единой европейской нации, что превратит Европейский союз из «Соединенных Штатов Европы» в национальное государство.
Миграция, несмотря на все нынешние страхи, не разрушит Союз (хотя и не укрепит его). Сегодня в ЕС живут более 32 млн человек, родившихся за пределами Союза, и их доля в общем населении крупнейших стран-членов не превышает 8–9% (в Москве, которая так смакует европейский миграционный кризис, показатель почти в 2,5 раза выше).
Главный на сегодняшний день провокатор в миграционной сфере — Турция — выторговывает у Европы для себя не что иное, как… ускорение переговоров о собственном вступлении в ЕС (чего Анкара вряд ли добивалась бы, если бы раскол Европы, приписываемый чуть ли не ее усилиям, был реальной перспективой).
Qui prodest?
Можно привести и другие аргументы, но основной вопрос остается очень простым: кому выгоден распад Евросоюза? Ответ на него очевиден — никому. При этом Россия, которая сегодня выглядит одним из самых активных злопыхателей, также не получит выгод: спад в экономике блока, выступающего основным покупателем нашего сырья, нам нужен менее всего. Почему же тогда стенания о распаде Европы сегодня так распространены?
Во-первых, они представляют собой значительную часть риторики, которую профессиональные лжецы адресуют не слишком образованным обывателям (российский случай). В этой ситуации задача — убедить публику в том, что где-то дела идут хуже, чем у нас (пусть мы и не можем создать своего интеграционного объединения, но и другое тоже не жилец), или оправдать прежние провалы (Советский Союз распался, значит, и Европейский тоже распадется).
Во-вторых, мантра о «распаде ЕС» используется европейскими ультраправыми радикалами, не принимающими европейскую повестку дня и понимающими, что установленные на европейском уровне правила (например, непримиримость в отношении фашизма и национализма) затрудняют достижение их политический целей.
65% граждан стран ЕС свободно говорят хотя бы на одном из языков других стран Союза, а 18% — на двух и более. Более 32 млн родились за пределами Союза, их доля в общем населении крупнейших стран-членов не превышает 8–9% — в Москве, которая так смакует европейский миграционный кризис, показатель почти в 2,5 раза выше
В-третьих, лозунги о закате и гибели Европы распространяют статусные политики, стремящиеся потрафить избирателям и/или добиться от Брюсселя уступок (как правило, они хотят сохранить предоставляемые ЕС права, но уклониться от обязанностей), — примером может служить Дэвид Кэмерон, сначала выступавший за выход Британии из ЕС, но после достижения договоренностей с Брюсселем начавший агитировать за невыход из Союза на референдуме, назначенном им самим на 23 июня.
Наконец, в-четвертых, о таком сценарии часто говорят те, кто стремится просто привлечь внимание к тем или иным проблемам, которые, по мнению выступающего, столь серьезны, что могут привести к фундаментальным изменениям в европейских структурах, К таким личностям можно, например, отнести Джорджа Сороса с его недавними высказываниями, что ЕС, не способный справиться с несколькими кризисами одновременно, оказался «на грани распада».
Кстати, немалая часть риторики воспринимается превратно. Например, в последнее время в России очень много говорят о «распаде Шенгенской зоны». Поводом для таких разговоров стало временное восстановление погранконтроля между некоторыми странами ЕС. (Эта мера не исключала возможности свободного передвижения лиц, имеющих шенгенские визы). Делать вывод о «развале Евросоюза» из такого факта — все равно что предсказывать скорый распад России на основании того, что при переезде из одного города в другой нужно оформлять временную регистрацию, а при покупке билета на поезд предъявлять удостоверение личности. Да и вообще не нам, россиянам, с окружающей нас зарегулированностью, сочувствовать европейцам, которых попросят иногда показать паспорта. Не России с ее «успехами» в интеграциях (как в советской, так и в современной евразийской) ставить под сомнение интеграцию европейскую. И не России с ее масштабами нелегальной миграции выражать соболезнования западным соседям.
А кто развалится раньше — покажет время…
фото: shutterstock.com