Канье Уэст со своей женой и матерью своих двоих детей, моделью Ким Кардашьян, Нью-Йорк, 2015 год
11 февраля 2016 года произошло сразу три события: на пресс-конференции в Вашингтоне ученые объявили о том, что им удалось зафиксировать гравитационные волны, тем самым подтвердив гипотезу Альберта Эйнштейна; Хиллари Клинтон и Бёрни Сандерс схлестнулись в очередном раунде дебатов в рамках кампании по выдвижению кандидата в президенты США от Демократической партии; рэпер Канье Уэст устроил в нью-йоркском Мэдисон-сквер-гардене прослушивание своего нового альбома The Life of Pablo. Какое из этих событий было важнее для Америки — не так уж очевидно.
Вечеринка для миллионов
Сын профессорши, преподававшей английский в одном из университетов Чикаго, и фотографа, когда-то состоявшего в рядах радикальной партии «Черные пантеры». Модник, поставивший на нижнюю челюсть имплант из бриллиантов (серьезно, так и ходит, сверкая). Оратор, чью реплику в свой адрес Джордж Буш-младший однажды назвал худшим моментом своего президентства (когда ураган «Катрина» обескровил Новый Орлеан, Уэст заявил, что Бушу плевать на афроамериканцев). Поэт, умеющий четыре раза зарифмовать слово «дерьмо» само с собой и читавший лекции в Гарварде и Оксфорде. Скандалист, имеющий обыкновение выскакивать на сцену во время больших церемоний и заявлять, что награды раздают не тем людям. Отец семейства, женившийся на звезде реалити-шоу, которая стала знаменитой благодаря домашнему порно. Музыкант, против выступления которого на крупнейшем британском фестивале в Гластонбери была подана петиция со 130 тыс. подписей… Канье Уэст вышел в центр зала, воткнул провод в свой черный ноутбук и нажал кнопку play.
Канье Уэст на данный момент — главная в мире рок-звезда. Если, конечно, подразумевать под роком не гитары, бас и барабаны, а миросозерцание
Тысячи людей в Нью-Йорке заплатили деньги за то, чтобы посмотреть, как 38-летний хип-хоп-музыкант в теплой компании родных и друзей ставит песни со своего компьютера — а потом и с телефона — в сопровождении статичного показа мод. Еще десятки тысяч в двадцати трех странах, включая, например, Македонию и Эстонию, заплатили деньги за то, чтобы посмотреть прямую трансляцию этого зрелища. Общая аудитория премьеры The Life of Pablo составила 20 млн человек. В истории поп-музыки было много суперзвезд, одержимых манией величия, но ни Майкл Джексон, ни U2, ни Мадонна не отваживались так нагло и беспардонно превращать домашнюю вечеринку в стадионный концерт всепланетного масштаба.
Как ему это удается? Штука в том, что Канье Уэст на данный момент — главная в мире рок-звезда. Если, конечно, подразумевать под роком не гитары, бас и барабаны, а миросозерцание.
Музыка вместо слов
Прежде бриллиантов и президентов, прежде коллекций одежды и нервных срывов в твиттере, Канье Уэст — по-настоящему большой, великий, если называть вещи своими именами, музыкант. Ныне самопровозглашенный бог и гений, Уэст начинал прежде всего как продюсер, человек, делающий музыку для того, чтобы другие под нее читали рэп, — и делал так, что было уже не так уж важно, кто и какие слова произносит. Выходец из городского среднего класса, у которого не было в личном деле ни уличного детства, ни торговли наркотиками, ни прочих традиционных для хип-хопа способов подкрепить харизму, Уэст на первых порах щеголял на публике в розовом поло и со смешным школьным ранцем — и заставлял воспринимать себя всерьез не словом, но звуком.
«Канье в президенты»: об этом пишут даже на футболках
В хип-хопе, основанном на переработке чужого, и до того были выдающиеся мастера, но методы Уэста хороши помимо прочего своим мультикультурализмом и проистекающей из него общедоступностью. Это постмодернистская оргия, бесцеремонная культурная апроприация всего, до чего дотянутся руки, плавильный котел, в котором одинаково востребованы оказываются классика афроамериканской эстрады, группа Daft Punk и богом забытый венгерский арт-рок. Хороший пример в этом смысле — песня Power, сделанная Уэстом в 2010-м, где спаривание маргинального французского этнодиско, ломаного фанк-бита и группы King Crimson на выходе дает горький гимн собственному эго, в котором самолюбования столько же, сколько самобичевания.
В The Life of Pablo тоже хватает умелого обращения с семплами (например, 30 Hours, печальная история из университетской юности, сделанная из композиции великого авант-поп-музыканта Артура Расселла), но Уэст не был бы собой, если бы не брал выше, — и новый альбом весомо подтверждает его притязания еще и на статус самостоятельного композитора. Сочинения Канье уже доводилось исполнять струнным квартетам, но тут он берет новую планку. Взять хотя бы Wolves с ее тремя инструментальными голосами, бродящими друг вокруг друга по ленте Мебиуса, или открывающий пластинку Ultralight Beam, меланхолический госпел с торжественным хором, почти что оперной соул-арией и внезапно возникающей посреди речитатива задушевной губной гармошкой. Возможно, самое красивое, что пока случалось со звуками в этом году.
Вообще после Канье Уэста распространенный тезис, что хип-хоп не может считаться музыкой по техническим причинам (мол, рэперы не умеют петь и играть на инструментах), примерно столь же легитимен, как заявление, что Владимир Сорокин — это не литература, потому что он использует чужие дискурсы.
Вокруг сплошные Канье
Понятно, конечно, что одного таланта для звания рок-звезды недостаточно; этот статус заведомо подразумевает определенный масштаб личности. И это, конечно, тоже про Канье Уэста. Практически по Достоевскому, он истово, по-религиозному верит в то, что красотой можно перевернуть мир, — и прилагает к тому все усилия, регулярно меняя правила игры. Если бы Уэст продолжал делать триумфально оркестрованный хип-хоп, который принес ему славу и уважение на первых трех альбомах, он все равно остался бы в высшей лиге — но Канье начал вытворять вещи неслыханные для человека, занимающего первые места в рейтинге продаж «Билборда». С маниакальным упорством врывается на чужие территории и осваивает новые языки в авральном режиме. С его рвением может сравниться только его же порывистость, заставляющая прерывать концерты ради восклицательных речей о фэшн-индустрии, медиа и статусе знаменитости.
Канье Уэст и его ноутбук на презентации альбома The Life of Pablo
Уэст может быть бешеным, как на альбоме Yeezus, где музыка местами состоит из пронзительного крика главного героя на фоне тяжелого низкочастотного шума, — а может безукоризненно нежным, как на пластинке 808’s & Heartbreak с ее задушевными синтетическими балладами. Из сугубо эгоистичных побуждений перестраивает всю американскую поп-музыку. 808’s & Heartbreak с его редкой для хип-хопа интимностью дал путевку в жизнь поющему про сердечные дела канадцу Дрейку, который к настоящему моменту превратился чуть ли не в самого популярного рэпера США. Yeezus в значительной степени раздвинул границы дозволенного — тому, сколь минималистично и агрессивно звучат новые песни поп-див вроде Бейонсе и Рианны, во многом причиной именно он. Он, собственно, об этом и читает на новом альбоме: «Я изобрел Канье, других не было Канье, теперь, стоит оглянуться, вокруг сплошные Канье».
Дизайнер и куратор
По части средств производства Уэст тоже передовик. Не первый год он собирает талантливых коллег, чтобы придумывать музыку вместе. Характерно, что еще одна область приложения его усилий — мода (Уэст выпускает свои кроссовки, а теперь еще и линию одежды). В записях он тоже нередко действует на манер дизайнера, а еще вернее — куратора, ответственного за эстетическую навигацию. The Life of Pablo — в каком-то смысле предельное воплощение этого метода. Помимо вышеупомянутого Дрейка, здесь есть примерно все важные герои хип-хопа по состоянию на 2016-й, от виртуозного умника Кендрика Ламара до сладкоголосого страдальца The Weeknd. Вероятно, только Канье Уэст может объединить на одной пластинке Рианну и битмейкера Мэдлиба. В своем многообразии The Life of Pablo — путеводитель одновременно и по тому, что умеет его автор, и по основным жанрам современной городской поп-музыки. Он идеально подходит для того, чтобы подробно ознакомиться с тем, как обстоят дела в США с точки зрения культуры звука.
Наоми Кэмпбелл и другие модели во время фэшн-шоу на презентации нового альбома, Лос-Анджелес, 2016 год
Впрочем, не только с этой точки зрения. Плоть от плоти селебрити-культуры и одновременно ее отрезанный ломоть, регулярно нарушающий конвенции и рамки приличия, Канье Уэст как музыкант неотделим от Канье Уэста как героя новостей. Твиттер-склоки про сексуальные повадки Канье, его фэшн-коллекции, сложные отношения с коллегой Тейлор Свифт, у которой он некогда в прямом эфире пытался отобрать заслуженную награду MTV, переживание собственного цвета кожи, семейная жизнь с героиней таблоидов Ким Кардашьян, религиозные убеждения, чувство собственного величия, чувство собственного ничтожества, дети, родители — The Life of Pablo и обо всем этом тоже. Иногда напрямую: одна из песен посвящена сложным внутренним отношениям с отцом как ролевой моделью, в другой есть строчки «Думаю, что мы с Тейлор можем заняться сексом /Ведь я сделал эту сучку знаменитой», повлекшие за собой отдельный материал в The New York Times. Чаще — косвенно: через источники семплов, метафоры, интонации, свободно скачущие между триумфом и отчаянием.
Сам себе шедевр
Подлинная область занятий Канье Уэста — это жизнетворчество, главное произведение — он сам: человек, который принял поп-культуру за жену, искренне исполняет супружеский долг. Он сам себе гезамткунстверк. В августе прошлого года, выступая с очередной речью на церемонии вручения премии MTV, Канье Уэст честно признался, что перед выходом на сцену курнул, и заявил, что в 2020-м собирается баллотироваться на пост президента США. Смех смехом, но вообще-то для страны в ее нынешнем состоянии сложно подобрать более удачное олицетворение.
Подлинная область занятий Канье Уэста — жизнетворчество, главное произведение — он сам: человек, который принял поп-культуру за жену, искренне исполняет супружеский долг
Как нынешняя Америка, Уэст являет собой клубок неразрешимых противоречий между идеалами, мифами и историями. Воплощение национальной мечты, он поднялся на социальном лифте до самых вершин — и немедленно начал вести себя там неприлично. Грандиозный талант — и трамвайный хам. Самовлюбленный хвастун, имеющий все основания и на любовь, и на хвастовство. Гений и говнюк, охотно употребляющий в свой адрес оба определения. Чернокожий, которого обожают белые — и который все равно ощущает свою расу как стигму. Конечно, он не будет баллотироваться в президенты. Почти наверняка. Скорее всего. Вероятно. Впрочем — а почему нет? В конце концов, пока что Канье Уэст достигал всех поставленных перед собой целей, и это будет парадокс в его духе. Как сказал он сам, когда в Мэдисон-сквер-гардене затих звук последнего трека: «Мне 38 лет, и я просто хочу принести как можно больше красоты в этот мир».
Фото: atlantic images/splash news/east news, jpyim/getty images north america/afp, dimitrios kambouris/getty images фото: MATTEO PRANDON/BFA/SIPA USA/EAST NEWS